— Мой милый! — начала она торопливее обыкновенного, по-французски: — заходите ко мне послезавтра, непременно. В четверг на той неделе чтоб все
собрались на кладбище. Все будут, Оничка и все, все. Пусть их лопаются. Только держите это в секрете.
Неточные совпадения
В ненастные дни мы
собирались у Язя,
на кладбище, в сторожке его отца. Это был человек кривых костей, длиннорукий, измызганный,
на его маленькой голове,
на темном лице кустились грязноватые волосы; голова его напоминала засохший репей, длинная, тонкая шея — стебель. Он сладко жмурил какие-то желтые глаза и скороговоркой бормотал...
«Вчера Морозовы ореховские приезжали оба, и Викула и Тимофей, говорят, ваша газета бунт
на фабрике сделала, обе фабрики шумят. Ваш „Листок“ читают, по трактирам
собираясь толпами,
на кладбище тоже все читают. Князь рассердился: корреспондента, говорит, арестовать и выслать».
По воскресеньям молодежь ходила
на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским
кладбищем, куда
собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в слезах. Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя ноги, и добродушно вызывал...
Придя домой, юноша со стыдом почувствовал, что ему нестерпимо хочется есть; он видел, что поминки начнутся не скоро: рабочие остались врывать крест
на кладбище, и нищих
собралось мало. Тогда он тихонько стащил со стола кусок ситного хлеба, ушёл в сад, там, спрятавшись в предбаннике, быстро съел его и, чувствуя себя виноватым, вышел
на двор.
— Вчера Морозовы ореховские приезжали оба, и Викула и Тимофей, говорят, ваша газета бунт
на фабрике сделала, обе фабрики шумят. Ваш «Листок» читают по трактирам,
собираются толпами,
на кладбище, — там тоже читают. Князь рассердился, корреспондента, говорит, арестовать и выслать.
В годовщину смерти отца, после панихиды
на кладбище, вся семья
собралась в светлой, красивой комнате Алексея, он, волнуясь, сказал...
Холмик появился
на месте ямы; мы уже
собирались расходиться, как вдруг г. Ратч, повернувшись по-военному налево кругом и хлопнув себя по ляжке, объявил нам всем, «господам мужчинам», что он приглашает нас, а также и «почтенное священство»,
на «поминательный» стол, устроенный в недальнем расстоянии от
кладбища, в главной зале весьма приличного трактира, «стараньями любезнейшего нашего Сигизмунда Сигизмундовича…».
На вынос тела
собралось множество народа, который толпился у церкви и проводил вплоть до
кладбища своего загадочного соседа, но ничего особенного во время этих похорон замечено не было. Сделали только один основательный вывод, что, видимо, покойный был «важная персона», так как
на похороны его
собрались все московские власти и вся знать Белокаменная.